От громкого стука в дверь Лиза прямо подскочила.
— Кто там?
— Твоя тетка, открывай!
Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула. Она знала, что у матери было три сестры, но никогда их не видела, так как росла в детдоме. Когда искали родственников, ни одна из теток не объявилась.
Полноватая барышня, от которой за версту несло потом и дешевыми духами, нагло вошла в квартиру. За ней вошел подросток — вероятно, сын.
— Как ты здесь обустроилась! Все новое, красивое. Это твой брат, Мишка. Так что будем знакомы, племяшка. Угостишь нас чем-то с дороги?
— Я даже не знаю, у меня только суп. Гостей не ждала…
— Не густо… — заявила родственница и открыла пустой холодильник.
После обеда гостья начала доставать из сумки соленья и варенья. Прошлогодние, правда, но и за то спасибо. Плесень сверху на огурцах промыть можно, а засахаренное варенье на пироги пустить. Лиза за гостинцы выразила благодарность, но есть их не собиралась.
— Вы, конечно, извините, но какая цель вашего визита? — решилась спросить девушка.
— Соскучились по тебе, Лизонька! Не видели тебя с 4 лет. Вон, как ты выросла! Ты прости, детка, что так долго к тебе собирались. То муж запьет, то Мишка заболеет, — оправдывалась родственница.
Лиза помнила, что в деревне у нее было много родственников. Никто за нее не заступился, когда пьяная мать избивала и обижала. Однажды она ее так сильно ударила, что из глаза что-то полилось. Но точно не слезы. Когда мать увидела, что с глазом дела плохи, повела дочку к врачу.
— Галя, быстро в больницу. Девочка без глаза останется! — кричала врачиха.
Там органы опеки и активизировались. Она лишили Галю родительских прав и отправили девочку в детский дом. Обуза никому не была нужна — все родственники отказались. Да и мать о ней позабыла, ведь ее новый хахаль замуж позвал.
В детдоме Лизу постоянно дразнили и называли “одноглазой”. А потом при помощи благотворительного фонда ей сделали операцию и вставили искусственный глаз. Тогда девочка перестала быть изгоем, хотя это и не решило проблему со зрением.
— Мать твоя сгинула. Напилась и замерзла в сугробе. Но на любила тебя, детка, поверь мне. Мы хотели забрать тебя, но не было куда. Своих детей хватает, кормить нечем, — шептала тетка.
Лизе было все равно. Она уже устала слушать эту чушь. Буквально через несколько часов она выясняла причину приезда родственницы.
— Сколько тебе денег дали после детдома? — спросила тетка.
— Какая вам разница? — строго спросила Лиза.
— Помощь мне нужна, Мишку в армию забирают, надо откупиться. 50 000 рублей, дашь мне?
— Тетя Таня, уходите. Дам я вам денег, если расписку напишите.
— Какую расписку? Мы же родственники! Мы — твоя родня единственная, только мы о тебе вспомнили, а ты так к нам относишься. Крохоборка ты, племянница! — начала ворчать тетка.
— А где вы были, когда я в детдоме была? Хоть бы раз наведались! Мои деньги считать не надо и надеяться на мою помощь тоже!
— Миша, собирайся. Мы уходим! Не нужны нам ее подачки. А к тебе мы не ездили, потому что брезговали. Сопливая и вшивая дочка пропащей пьяницы! Мамаша тебя никогда не любила! Ты для нас всех обузой была!
Когда они ушли, Лиза сначала рассмеялась, а потом заплакала. Она привыкла к одиночеству, но подобные фразы терзали ее душу. Спустя какое-то время Лиза вытерла слезы и сама себе сказала: “Все будет хорошо. Я со всем справлюсь без помощи этих обездоленных людей”.
Так и свершилось. Лиза и мужа нашла хорошего, и деток родила здоровых. О корыстной семейке она забыла — и правильно сделала. У нее началась новая жизнь, в которой нет места для них.
