Я попала в детский дом, когда мне исполнилось 3 года. Мама употребляла алкоголь, а папа сидел за решеткой. Я плохо помню свое детство, ведь была очень маленькая. Помню лишь, как меня била мама, когда заканчивалась водка. Моему старшему брату жилось еще хуже. Он всю вину брал на себя, даже если пакость какую-то делала я.
Я ем блины, а брат плачет…
Как-то мама напекла блинов, а мы без разрешения начали их кушать. Когда она это заметила, начала очень сильно ругаться. Игорь сказал, что он сам ел блины. Она набила его и посадила меня перед ним кушать. Я ем, а он плачет. Вот такие у меня воспоминания.
Двое детей в большом городе
Когда мама напивалась, она теряла здравый рассудок и начинала буянить. Однажды Игорь собрал меня и мы пошли ночью к бабушке. Мама даже не заметила нашего отсутствия. Слава Богу, добрались мы нормально. Никто из взрослых даже не обратил внимание на то, что двое маленьких идут сами по ночному городу. Нам было страшно, а никому не было до этого дела.
Меня разлучили с братом…
Мы прожили у бабушки месяц. Ее соседи пожаловались в органы опеки, поэтому нас изъяли из семьи. Она хотела оформить опекунства, но из-за возраста и состояния здоровья ей отказали. Тем более, она была нам неродная. Она — приемная мать нашего отца.
Брата оформили в школу-интернат, а меня в детдом. Меня обманули, что это садик, ведь я очень плакала, расставаясь с братом.
Темная кладовка
В игровой было около 20 детей. Все бродили сами по себе. Одна нянечка почему-то полюбила меня. Она часто угощала меня сладостями и приносила одежду. Бабушка нас проведывала постоянно, а вот мама даже не вспоминала. Естественно, забирать нас домой она тоже не планировала, поэтому ее лишили родительских прав.
На удивление, в детдоме было не так уж и плохо, просто скучала по брату и бабушке. Но однажды меня так наказали! Я украла конфеты со шкафчика одного мальчика. К нему приезжали родственники и навезли много сладостей, а он не хотел ни с кем делиться. Вот я и не устояла. В качестве наказания меня посадили в темную кладовку на часа да.
Я была постоянно голодная
После 6 лет меня перевели в интернат. Игорь меня там защищал, ведь я была очень застенчивой. Учителя мне нравились, да и спокойно было, вот только еды не хватало. Ужин был в 7 вечера, а до утра так урчало в животе, что спать было невозможно. Мы прятали булки под подушку, но воспитатели ругали. Дежурные перед выходом из столовой проверяли все карманы, но когда дежурил наш класс — мы все выносили втихаря булки и бутерброды.
Иногда к детдомовцам приезжали родственники. Если что-то кому-то привозили, мы сразу же делились, поэтому из полкило конфет могла достаться только одна конфетка.
Одна семья
У нас были свои правила и законы. Если кто-то не подчинялся уставу, получал хорошенько. Произойти могло всякое в стенах детдома. Вся школа вставала в защиту. Даже если конфликт возникал за пределами интерната, за “нашего” человека защищались все. Своих провинившихся могли не просто намазать зубной пастой или испортить одежду, но и устроить массовую драку.
Чтобы не голодать, приходилось делиться
Каждый месяц нам выплачивали “сиротские”. Это деньги не отдавали. Надо было идти с воспитательницей в магазин и там уже что-то покупать. Первые годы платили по 1000 рублей, а потом по 2000. Сначала мы тратили их на всякую ерунду, а потом начинали договариваться. Кто-то покупал колбасу, кто-то сгущенку, кто-то печенье… Приходилось делиться, чтобы не ходить голодными.
Так как я была отличницей, меня в 7 классе перевели в обычную школу. Одноклассники знали, что я детдомовка, но не дразнили. Да и в случае чего, я могла за себя постоять. А потом умерла бабушка. Ко мне наведывался только брат, ведь на тот момент он уже работал и учился в училище.
Италия
Дважды в год нас возили в Италию. Итальянские семье временно опекались нами. Я 10 лет попадала в одну и ту же семью. Мужчина был очень добрым и приятным в общении, а вот его жена вечно нервничала. Она могла ударить меня просто так, будто сгоняла на мне весь негатив.
Моя итальянская семья не была очень богатой, хотя по отечественным меркам у них было все. Машина, коттедж, деньги. Иногда “отец” давал мне с собой деньги, а это было запрещено, поэтому приходилось их зашивать в пальто. Когда мы возвращались в интернат из Италии, общались на итальянском и практиковали язык. Это были прекрасные времена.
Я нашла работу, ведь не было денег
В лицее уже не было никаких поблажек. Мне было очень трудно адаптироваться к новым условиям. Если меня вызывали к доске, я начинала теряться, хотя отлично готовилась к урокам. Преподаватель даже не думал меня поддерживать, он лишь высмеивал и обзывал.
Я понимала, что могу рассчитывать только на себя, как и остальные детдомовцы. Мало кто смог устроиться в жизни, ведь многие вышли на свободу и пошли на наклонной. Многие погибли, несколько сидит в тюрьме. Я единственная поступила в вуз, ведь мне хватило набранных баллов. Для сирот были льготы, но на деле было очень сложно добиться бесплатного обучения.
В 23 года мне перестали выплачивать стипендию и я нашла подработку. Я работала посудомойкой в кафе, декан разрешил мне свободно посещать институт. Но не все преподаватели были так благосклонны, многие не хотели идти навстречу и специально ставили плохие оценки. Но я получила диплом и сейчас работаю по специальности.
С мамой мы встретились, когда я была на третьем курсе. Нет, не прощение она просила, она требовала, чтобы я выписалась из квартиры. Из-за нее брат попал в тюрьму, но это уже совсем другая история.
Детдом — это другой мир. Я чувствую себя чужой за пределами интерната. Уже прошло десять лет после выпуска, а меня до сих пор накрывает. Я боюсь людей, мне страшно им доверять. Если у меня когда-то будет ребенок, я не позволю, чтобы он попал в этот ад.