На днях встретила свою школьную подругу Елену. Она – как всегда на позитивной волне, не обращая внимания на все жизненные трудности. Самое трудное – растить троих дочерей, из которых у старшей всего один год разницы с двумя младшими. Но мама не жалуется, не обращая внимания на свою зарплату учительницы и такую же – зарплату мужа, тоже учителя.
Сергей – второй ее муж, от первого Лена ушла, хлопнув дверью, с малышкой на руках, когда устала от ежедневных пьянок и празднований всех праздников, которые можно найти в календаре.
Ушла, можно сказать в никуда – в комнату в общежитии. В соседней жил Сергей, познакомились, сначала «объединились» комнатами, потом оформили официальные отношения.
Со второй девочкой Елена ходила тяжело, часто лежала на сохранении беременности. Уже перед родами ее положили в палату с Дианой, которая тоже ждала девочку. Врачи опасались за то, как у нее пройдут роды, и Елена часто слышала обрывки их озабоченных фраз, что, возможно, придется выбирать, кого спасать…
Рожали они в соседних боксах. Когда уже их везли на каталках, Диана умоляла сохранить жизнь ее малышке…
После родов Елена кормила двух девчонок – свою, светленькую Ирочку, и брюнетку Катюшу, дочь Дианы. Врачам действительно оказались в безвыходном положении, и смогли спасти только новорожденную.
За неделю Лена привыкла к Катюше, и, посоветовавшись с мужем, они удочерили малышку, тем более, что неожиданно решился вопрос с жильем – уехавшая на ПМЖ в Италию тетка Сергея переписала на него свою трехкомнатную квартиру.
Когда Катя подросла, начал проявляться ее характер. Он оказался далеко не сахарным. Еще в кроватке, научившись переворачиваться, она могла запросто вцепиться в волосики Ирочке и, не обращая внимания на плач, обижать ту пока не вмешается мама. Потом начался дележ игрушек. Все куклы должны были принадлежать Кате.
Как ни старалась Лена наладить между ними контакт, не получалось.
Девчонки начали бегать, и тут уже от Кати доставалось и старшей, Марине. Вечером квартира превращалась в какой-то сумасшедший дом с постоянными разборками между сестрами.
Лена с Сергеем, как педагоги, терпеливо воспитывали своих девочек, но лидерство Кати никак не могли направить в мирное русло. Активность девочки быстро набирала обороты, и шутки над сестрами через несколько лет уже нельзя было назвать шутками. Это были склеенные карманы, и разрезанные шнурки, а поломанные игрушки и порванные альбомы уже просто не считались чем-то особенным.
Марина и Ирочка жаловались родителям, что Катя постоянно их обижает, портит вещи и делает дома всякие гадости, чтобы потом все спихнуть на сестер. После одной из таких выходок Кати, Лена решила пойти ва-банк. Собрала девчонок, посадила Катю на стул, а Марину и Иру взяла к себе на колени. Посидели некоторое время, пока ревущая Ирочка успокоилась, потом мама, вздохнув, сказала совсем не то, что все ожидали услышать. Обычно она объясняла, что они – сестры, и должны любить друг друга, не драться, не обижать, и т.д. И вдруг:
— Не получается у нас вместе с Катей жить, наверное, отдадим ее в интернат, пускай там растет!
В комнате воцарилась гробовая тишина. Катя распахнула глаза и испуганно смотрела на маму, а Марина и Ирочка – на свою обидчицу.
Выдержав паузу, мама добавила:
— Пойду собирать Катины вещи, а вы прощайтесь с ней, чтобы потом время не тратить…
Марина и Ирочка вскочили одновременно, подбежали к Кате, схватили ее за руки и, заслоняя собой вдруг затараторили:
— Мамочка, ты что?! Не надо в интернат, у нее же есть мы, Кате там будет плохо, она больше не будет так себя вести, у нас все будет хорошо, пускай она остается!
Катя, увидев такую реакцию сестер, вырвалась, убежала в другую комнату, и там ее нашли забившейся в угол дивана и всхлипывающую после всего услышанного.
Сестры ее успокаивали, а Лена с Сергеем наблюдали за этой картиной и ждали развязки.
Через полчаса троица пришла к родителям и пообещали, что будут всегда дружить и перестанут ссориться. А Катя добавила:
— Я всех во дворе за них побью, пусть только сунутся!
После такой «шоковой терапии» отношения между девочками действительно изменились, Катя, конечно, не перестала стремиться быть «старшей», но делала это совсем иначе, со всей ответственностью за «младших».
