На пол около киоска, рядом с бездомным, присел мужчина в роскошном кашемировом пальто


Среди потока пассажиров, прибывших на берлинском экспрессе, выделялся один. Высокий мужчина шел походкой уверенного в себе человека. Он любил приезжать из командировок и, сойдя с поезда не спеша идти в потоке людей под гулкими вокзальными сводами. Его водитель знал, что шефа нужно ждать в машине, на постоянном парковочном месте, арендованном бизнесменом на несколько лет.

budapest-813616_1280

Продвигаясь к выходу, мужчина двигался вдоль торговых киосков. За последним из них, около небольшой вокзальной батареи на гранитном полу сидел бездомный. Что-то обратило на себя внимание бизнесмена в этой неприглядной картине. Он глянул внимательнее на рваную куртку человека, подмостившего под себя картонку, на его расползающиеся ботинки, зашнурованные шпагатом, перевел взгляд на лицо, и вздрогнул. Неужели это он? Остановившись в обтекаемом его потоке людей, бизнесмен, присмотревшись, понял, что не ошибается. Это был Николай Петрович, заведующий интернатом, из которого двадцать лет назад вышел в большую жизнь бизнесмен, Найденов Николай Сергеевич, нынешний председатель правления крупного ОАО.

homeless-55492_1280

Найденов подошел к бездомному и присел на корточки. Его удивила полная отрешенность в глазах Николая Петровича, а еще то, что перед ним не было никакой емкости, которая обычно бывает у попрошаек.

— Здравствуйте, Николай Петрович… — негромко сказал бывший воспитанник.

old-man-1775239_1280

Бездомный сосредоточил на нем взгляд, и постепенно из глаз начала исчезать та отрешенность и безразличие, так поразившие Найденова.

— Коля… Тезка… Ты добился своего, молодец, а я вот… — Николай Петрович отвернулся и сделал стыдливый жест рукой, будто хотел спрятаться в своей рваной куртке.

man-937665_1280

Коля смотрел на своего бывшего учителя, и перед глазами всплывали далекие интернатские годы, сверстники, драки, учеба, и долгие вечера, которые с ними чаще всего проводил этот человек. Он мог найти подход к каждому сорванцу, которого сурово наказала жизнь, оставив без родителей и семейного крова, озлобленных и часто жестоких детей, не прощавших в общении ни капли фальши, вранья или неискренности.

Найденов вспомнил дискуссии о выборе профессии. Мальчишка скептически отзывался о пожарных, врачах, милиционерах, других бюджетниках, которые в 90-е годы вели нищенский образ жизни и часто не выдерживали, шли на рынке, искали других заработков, чтобы выжить. Воспитанник хотел быть бизнесменом. А Николай Петрович рассказывал ему, что деньги в жизни играют немаловажную роль, но еще важнее, каким образом они зарабатываются. Убеждал не осуждать тех, кто выбрал специальность по призванию и отдает всего себя профессии.

man-844208_1280

Николай Петрович никогда не кричал, говорил в полголоса, по-отцовски, и его все так и воспринимали – как отца. Он пользовался безупречным авторитетом у всех воспитанников, и если кто-то из них говорил другому: «Так Петрович сказал», — это было железным аргументом, и не подлежало сомнению. Заведующий на выпускном вечере каждому из них пожал руку и каждому сказал несколько напутственных слов.

people-850097_1280

… И вот эта встреча. Найденов не стал расспрашивать, как Николай Петрович очутился на вокзале. Бизнесмен присел рядом с ним на пол и прислонился плечом к такому близкому когда-то человеку. Бывший учитель сначала попытался отстраниться от излучающего достаток и успех Найденова, все проходящие мимо с удивлением оборачивались на двух, сидящих у киоска мужчин.

— Я Вас здесь не оставлю, Николай Петрович. Давайте поедем ко мне, а там решим, что делать дальше…

homeless-man-2653445_1280

Водитель с изумлением увидел своего шефа в компании грязного оборванного бомжа, но Найденов с таким уважением держал под руку незнакомца, что лишних вопросов задавать не стал, просто поздоровался, а после ответного приветствия начальника услышал:

— Саша, познакомься, это Николай Петрович, благодаря ему я стал тем, кем стал. Сейчас едем к нам домой.

… Учитель стал жить в летнем домике роскошной усадьбы Найденова.

homeless-man-833017_1280

Если детей в доме не было, Николай Сергеевич и его жена знали, что они опять побежали к старику, за советом, или просто пообщаться и поговорить «о жизни», как когда-то бегал к нему их отец.