Я вырос в многодетной семье. «Много» — это восемь детей. Чувства к братьям и сестрам я испытываю самые нежные, но до определенного момента, когда это не касается моей семьи. У жены аналогичная ситуация.
Я рад, что мы с нею солидарны в борьбе с «набегами» наших близких, не понимающих, что скромная двухкомнатная квартира в столице не в состоянии приютить всех желающих. Есть масса вариантов, вплоть до почасового съема жилья, но – нет, зачем, ведь есть мы, родственники, с собственной квартирой, в которой всем хочется поселиться на неопределенное время, изображая радость встречи и нехватку общения, и решая при этом свои вопросы, совершенно не касающиеся родственных отношений.
Так было и в тот раз, когда тетка позвонила и попросила встретить и приютить мою племянницу. Причем, тетка не поинтересовалась, как я работаю, насколько проблематично мне отпроситься, чтобы встретить гостью с дневного поезда и т.д. Ладно, напрягся, напряг жену, потеснил дочь, поставил раскладушку, и вот, улыбаясь, обнимаю племянницу, которую, скорее всего, не узнал бы на улице, столкнувшись случайно.
Девушка приехала ловить «счастливый случай» в столице. Хотела найти работу и устроить личную жизнь. По ее мнению, и то, и другое должно было произойти одновременно. В датах рождение этих счастливых событий она совершенно не заморачивалась, и, соответственно, «подселение» предполагало неопределенный срок сосуществования с нами.
Первый месяц ее присутствия прошел на фундаменте гостеприимности и родственных чувств. Мы не напрягали Марину ничем из бытовых моментов, не просили купить хлеб и, тем более другие продукты, которые племянница поглощала с завидным аппетитом и в достаточно неприличных объемах.
Первый конфликт возник, когда моя жена попросила «соискательницу» потрудиться на кухне к нашему приходу. Марина жила по очень свободному распорядку, с утра куда-то исчезала, по ее словам, искать работу, а через три-четыре часа возвращалась и погружалась в виртуальное общение со знакомыми и родственниками, рассказывая им о впечатлениях и событиях, произошедшим за «отчетный» период.
В ответ на просьбу жены, Марина заявила, что особо не нуждается в нашей кухне, а может покушать в «Макдональдсе» или подобных забегаловках быстрого питания.
После этого разговора прошло еще две недели. Каких-либо перспектив с работой у Марины не намечалось от слова «вообще», и я ее спросил, насколько реальным она считает свое трудоустройство при имеющихся амбициях.
Племянница мне ответила, что ей рассказали (кто?!) о суммах, которые получают в столице, но ни одна из вакансий не соответствовала данным «экспертом» рекомендациям. Я ей объяснил, что нужно хотя бы за что-нибудь зацепиться, а потом развивать и укреплять материальную базу, а просто бегать и считать себя недооцененной, живя за наш счет – вариант далеко не самый лучший во всех отношениях.
Хамская отповедь родственницы о том, что не так уж много места занимает ее раскладушка, а утренний бутерброд тоже не играет существенной роли в нашем бюджете, заставили меня поставить вопрос ребром. Чтобы как-то активизировать действия племянницы, я дал ей срок в десять дней для поисков работы и съемного жилья.
Буквально назавтра мой телефон был красным от звонков родственников и обвинений в бессердечии и отсутствии чувства сострадания. Я героически выдержал эти атаки и дотерпел, пока не подошло окончание декады, установленной мной для автономного обустройства племянницы.
По истечении десяти дней ничего не изменилось. Племянница жила все в том же распорядке, делая вид, что ничего не произошло. Наверное, она рассчитывала на бесконечность моего терпения, но ошибалась. Я спросил Марину, где она сняла комнату или квартиру, куда устроилась на работу, а, услышав «еще ищу» и «пока нигде», задал вопрос, нужна ли ей помощь в покупке билетов домой?
Племянница просто окаменела, она явно не ожидала такого поворота событий, но я не шутил. Сообщил ей, что на вечерний поезд она еще успевает, предложил подвезти до вокзала, или вызвать такси.
Уехала наша «гостья» на следующий день (куда девать это несчастье, на ночь глядя?) Родственники объявили мне бойкот, даже мама позвонила и сказала, что не ожидала, что я «выставлю за порог племянницу».
После этого инцидента наша «двушка» перестала быть перевалочной базой, отношения с родственниками охладились, но мы просто не в состоянии жить, постоянно принимая гостей-постояльцев с неопределенными планами.