Поженившись, мы с Сашей сразу приняли решение жить отдельно. Вариант сожительства с моими родителями отмели сразу, не переезжать же в другой город, а вот от навязчивых предложений свекрови расположиться в ее трехкомнатной квартире пришлось буквально отбиваться. Отбившись, я поняла, что любовь к свекрови должна измеряться километрами. Между нашими домами их было около пятнадцати поэтому мы прекрасно с ней ладили, иногда общаясь по телефону и встречаясь по праздникам.
И свекровь, и моя мама очень ждали пополнения в нашей семье. Когда это замечательное событие состоялось, они вместе просто засыпали меня советами по поводу того, как растить и воспитывать нашу Викторию. Мама это делала дистанционно, а вот свекровь зачастила к нам, ее визиты были практически ежедневными. Да, ничего плохого она не делала, но чрезмерный контроль за мной и за ребенком утомлял. Плюс, я просто перестала быть хозяйкой на своей кухне.
Даже владелица квартиры (жилье мы снимали) никогда не вникала, как я веду хозяйство, считая, что каждая женщина это должна делать так, как считает нужным. А вот свекровь была совершенно другого мнения – хозяйствовать нужно так, как считает нужным она. Было у нас с ней несколько эмоциональных разговоров, но потом углы сглаживались, все успокаивались, а я, понимая, что скоро придется обратиться к матери мужа с просьбой сидеть с Викторией, чтобы не потерять место на работе, стиснув зубы, терпела.
Дочери исполнилось два годика. Она росла большой непоседой, очень любознательной девочкой, отсюда и вытекали наши маленькие беды – разбитая посуда, разлитая вода и т.п. Пришло время идти на поклон к свекрови. К удивлению, она, ожидая этого момента, легко согласилась, и сказала, чтобы я не переживала, с детьми, мол, обращаться умеет. Что-то в таком ее заявлении меня насторожило, но, подумав, что она, хоть и свекровь, но все же бабушка, я постаралась успокоиться.
Проработав несколько недель, стала замечать, что моя егоза стала намного пассивнее себя вести. Если раньше она практически всегда брала инициативу в свои руки, тянула меня играть, организовывала своих кукол, то теперь Вика постоянно меня спрашивала: «А можно…?»
Поделившись своими наблюдениями со свекровью, услышала от нее, что дочь просто скучает, поэтому и сверяет все со мной. Объяснение было несколько сомнительным… Зато вечером я узнала от мужа, что его мама в детстве держала его в ежовых рукавицах и особо не стеснялась, если нужно было наорать или дать подзатыльник. Это было для меня просто шоком, но муж успокоил: «Но теперь она бабушка, вряд ли мама будет орать на Вику…»
Уверенности в словах мужа не было. Уже на следующий день я отпросилась у начальника после обеда и пришла к нашему дому. Июль месяц, окна открыты настежь, а из окон второго этажа на улицу летели вопли свекрови:
— Засранка, как ты могла облиться компотом?! Вот так и будешь сидеть в мокром платье!
На фоне ее «воспитательных» тирад слышалось всхлипывание Викуси…
Не помню, как я залетела в квартиру и что я тогда орала свекрови. Но на лестничную клетку я ее вытолкала в халате и в одном тапочке.
В таком виде ее она и дождалась к вечеру прихода с работы своего сына. Они вместе поднялись в квартиру, но дальше порога я свекровь не пустила. Муж, видя мое воинственное настроение не стал спорить, сам собрал вещи свекрови и дал ей обувь, а потом отвез домой.
Когда он вернулся, я поставила категорическое условие – ни минуты уединения свекрови с внучкой, только под моим неусыпным контролем!
Виктория «оживала» около месяца. Я уволилась с работы, понимая, что психика ребенка много важнее зарплаты. А увидев через какое-то время свою Вику такой, как и до «детского сада» со свекровью, поняла, что приняла очень правильное решение.
