Ещё с детства Вайнона Райдер была необычным ребёнком. Её родители – писатели и издатели, были убежденными хиппи и всячески отвергали правила «зацементированного» общества. В их доме часто бывали свободные писатели и поэты-битники. Крестным отцом актрисы стал Тимоти Лири — гуру шестидесятых, который пропагандировал ЛСД. отсутствие ТВ пристрастило девочку к чтению. Свою первую роль в кино Вайнона получила в 15 лет, сыграв девушку безответно влюблённую в главного героя. После чего её заметил Тим Бёртон и позвал в свой теперь уже культовый фильм «Битлджус» 1988 года. Кинематографисты видели в Вайноне образ необычной девушки с лицом готической Лолиты, и она была и остаётся действительно необычной актрисой. Впоследствии Вайнона Райдер стала музой для многих режиссеров, включая Тима Бертона, который снял ее в другом своем нашумевшем фильме «Эдвард руки-ножницы», а также Джима Джармуша, Мартина Скорсезе, Френсиса Форда Копполлы. Имидж печальной, хиппово-иррациональной и не по возрасту интеллектуальной девочки остался с ней по сегодня, именно поэтому её мысли вслух вдвойне интересны.
«Плохо быть звездой кино. Твои проблемы кажутся людям такими несущественными по сравнению с их собственными».
«Иметь изъяны, жить бестолково, падать, спотыкаться — это нормально. Главное помнить, что на твой вопрос, почему это происходит именно со мной, нет никакого секретного ответа».
«Мне нравится, когда меня называют хипстером. А что это, кстати, такое?»
«Быть знаменитостью — это как быть городским сквером. Ты становишься разновидностью общественной собственности».
«Я прочитала много биографий знаменитостей и поняла, что если в жизни этих людей все было так запутанно и непросто, я должна поступить со своей жизнью точно так же.
«Не думаю, что могу повлиять хоть на кого-то, кроме себя самой».
«Долгое время я стеснялась того, что я актриса. Мне, казалось, что это очень несерьезная профессия».
«Я слишком много думаю. Слишком много думаю наперед. Слишком много думаю задом наперед. Слишком много думаю в разные стороны. Я думаю обо всем, и если это хоть где-то существует, я, черт возьми, уже подумала об этом».
«Я люблю «Над пропастью во ржи» за то, что эта книга способна прикончить твое чувство уникальности. Пока ты не взял её в руки, ты думаешь, что ты единственный человек на свете, который переживает всё именно так».
«Когда мне было девятнадцать, мой парень подарил мне на Рождество открытку, которую в 1950-х кому-то отправил Сэлинджер. Там не было ничего, кроме «Счастливого Рождества» и подписи. Я хранила ее несколько лет и страшно терзалась. В конце концов, я решила отправить открытку обратно. Я написала: «Дорогой мистер Сэлинджер, эту открытку я получила когда-то в качестве подарка, но сейчас я хотела бы вернуть ее вам, потому что бесконечно уважаю ваше право на тайну личной жизни». А потом, представляете, я получила ответ — письмо со словом «спасибо».
«В район, где я живу, съехались, кажется, модели со всего света. На улице я чувствую себя цирковой карлицей».
«Иногда всем нам приходится взрослеть».
«Мне жалко Джулию Робертс. Сумасшедший успех «Красотки» превратил ее из актрисы в станок для печатания денег. Теперь самое главное в каждом ее новом фильме — кассовые сборы. Слава богу, что мне не надо нести такое бремя».
«Я ненавижу журналистов. Есть лишь две вещи, которые они способны о тебе написать: откровенную ложь и что-то, что ты пытаешься сохранить ото всех в секрете».
«В рабочих материалах к первым фильмам моих персонажей описывали двумя словами — невзрачная и придурковатая».
«Обожаю Аль Пачино. Мы оба страдаем бессонницей и созваниваемся часика в два ночи, чтобы проболтать до рассвета».
«В старших классах я любила одеваться как какая-нибудь подружка Бонда».
«Однажды я поспорила с Шоном Пенном. Он сказал: «Ставлю 500 долларов, что, когда тебе стукнет тридцать, тебя будет тошнить от карьеры актрисы». Я все никак не соберусь потребовать у него эти деньги».
